Слово „валах“ (влах, волох) германского происхождения; его первичное значение было галл, а позже романизированный кельт, римлянин, иностранец [1]. Сербы первоначально называли влахами не только румынских пастухов, но и романских горожан, итальянцев [2]; в польском языке слово „Włochy“ имеет значение „Италия“, а для обозначения северной Италии выражение „Влахи“ зафиксировано и в „Житии Мефодия“ [3]. Однако это слово постепенно приобрело значение этнонима, распространяющегося на романское население Балканского полуострова, которого оно затем лишилось в последующих периодах, связанных с миграцией, прежде всего, в славянскую этническую среду. Так как валахам был свойственен определенный образ жизни и обеспечения средств к существованию, их обозначение постепенно приобрело и другие смыслы. Валахи вели полукочевую жизнь, основанную на трансгуманции (отгонное животноводство; регулярный перегон стад между низменными и горными областями), во время их миграции к ним присоединялись и другие этнические группы, включая русинов, украинцев, поляков и словаков) [4].

Термин „валашское право“ (см. ниже) не имеет этнического значения, а обозначает признанные права и привилегии, связанные с пастушеством, скотоводством и охраной дорог и границ [5]. Однако в верхневенгерских областях (в Словакии) каждый валах (первоначально румын) был пастухом, исповедовал православную веру и на него распространялось действие валашского права; вследствие этого наименование „валах“ стало названием как для пастуха, так и для члена валашской общины и православного христианина; речь при этом могла идти о лицах словацкой, русинской, а также польской, чешской, немецкой, цыганской и другой этнической принадлежности [6]. Миграция валахов на север от Балканского полуострова сопровождалась постепенной потерей ими собственной этничности, формированием различных смешанных языковых и этнических идентичностей и их позднейшей ассимиляцией. Валахи перенимали язык и этническую идентичность народов, с которыми они смешивались, при этом оставляя в языках и культурах этих народов явные следы. Чем западнее и севернее продвигалась колонизация, тем больше она утрачивала романский характер и в ней начинало преобладать присутствие славянских народов [7]. Венгерские документы того времени говорят о валахах-русинах, позже только о русинах, поэтому можно говорить о русино-валашской колонизации [8]. Термин „Ruthenus“ в Венгрии часто взаимозаменяется с термином „Valachus“ как синонимичный [9], хотя в это время на основании валашского права венгерские территории заселялись прежде всего смешанным русино-румынским населением. Валашское право при этом было доступно практически каждому, кто хотел ему подчиниться и чьим потребностям оно соответствовало, независимо от того, был ли это румын, русин или колонист другой национальности; сами колонисты стремились подчиниться этому праву ради преимуществ, которые оно предоставляло в сравнении с положением обычных крестьян [10]. В современном словацком языке слово „valach“ имеет значение „пастух овец“ или „помощник главного пастуха“ [11], вне зависимости от этнической принадлежности. Следовательно, наименование „валах“ не является в Карпатах подтверждением румынской национальности, как и на Балканах [12], где этим словом обозначали не только разные национальности (сербы так называли румын, хорваты так называли сербов…), но слово „валах“ приобретало значения, связанные со способом добывания средств к существованию и положением, независимым от национальной принадлежности [13]. Так как этнические валахи исконно занимались почти исключительно скотоводством, сербы начали этим словом называть пастухов; далее значение слова расширилось на земледельцев [14], а позже включило селян в противопоставлении к горожанам [15]. Валашская идентичность была в Венгрии и на Балканах связана с христианством и православием [16]; балканские католики словом „валах“ называли православных сербов [17], а в северной Венгрии (в Словакии) так называли православных русинов [18]. При этом валашская колонизация дала новый импульс для православия в Венгрии [19] и для обновления значительно ослабленной и маргинализированной кирилло-мефодиевской традиции, существовавшей в то время уже лишь в некоем подобии религии бедных, без поддержки в правящих слоях [20].

Если валахи, мигрирующие на север и на запад (на Украину, в Польшу, в Словакию и в Моравию), постепенно теряли свою лингвоэтническую идентичность, балканские валахи в значительной мере сохраняют наречия восточно-романского характера. В юго-восточной Европе с валашскими предками соотносит себя дакороманская идентичность (23 664 640 человек в Румынии, Молдавии, Украине, Сербии, Венгрии и Болгарии) [21], арумынская или цинцарская (500 000 человек в Греции, Албании, Румынии, Македонии, Болгарии и Сербии) [22], мегленорумынская (5 000 человек в Греции и Македонии) [23] и истрорумынская (1 200 человек на полуострове Истрия в современной Хорватии) [24].

Происхождение валахов

Происхождение валахов связано с этногенезом румын. В этом вопросе существенна гипотетическая линия Иречека [25], согласно которой Балканы распадаются на северную часть с доминирующим латинским влиянием и на южную часть с доминирующим греческим влиянием. Таким образом, валахи, происходящие с территории на север от линии Иречека, считаются румынами, а валахи, происхождение которых локализуется к югу от линии, — арумынами; т.е. валахи находились как к северу, так и к югу от линии. В вопросе этногенеза румын существуют две главные теории. Первая из них называется теорией континуитета дако-римлян, а вторая — миграционной теорией. Кроме этих теорий существуют и другие объяснения происхождения валахов.

Теория континуитета дако-римлян

Согласно этой теории валахи на территории Румынии являются автохтонным населением, сформировавшимся в результате смешения коренного дакийского населения с римскими колонистами. В начале II века н. э. римские легионеры заняли населенную даками низменность в нижнем течении Дуная, ограниченную Южными Карпатами, находящуюся на территории современной Румынии; это заставило даков отступить в малодоступные горы [26]. В горных долинах они основывали небольшие поселения, кормились содержанием овец и производством изделий из шерсти, кожи и овечьего молока. После того, как римляне в конце III века ушли из этой области, она стала целью атак со стороны гуннов, аваров и германских племен. Поэтому у пастухов, изолированных в высокогорьях, не было причин возвращаться на плодородные низменности, наоборот — их количество в горных областях возрастало [27]. В отношении народов, покоренных римлянами, прижилось обозначение „влахи“, „валахи“, которое позже вобрало в себя другие значения и им стали называть горных пастухов [28]. О дакийском происхождении валахов свидетельствует и лексика, которую принято считать дакийским субстратом; дакийское происхождение релевантного количества слов можно констатировать и для множества лексических единиц, общих для румынского и албанского языка [29], для которого приходится предполагать иллирийское происхождение. Для значительного числа единиц упомянутой субстратной лексики характерны сатемные рефлексы праиндоевропейских велярных. При этом существует мнение, что дако-фракийские и иллирийские наречия представляли собой самостоятельную ветвь индоевропейского языка и отличались примерно в такой же степени, как чешский от словацкого или испанский от португальского [30].

К сторонникам гипотезы о том, что румыны — это автохтонное население Румынии и Семиградья, потомки дакийских колонистов, относился румынский лингвист, историк, поэт и представитель национального возрождения Георге Шинкай [31]. Шведский лингвист и историк Ганс Эрих Тунманн, относящийся к протагонистам идеи фракийско-иллирийского единства, выдвинул на основе лингвистических аргументов теорию о древнем фракийским происхождении валахов, причем обширность горных областей была для него аргументом в пользу возможности выживания преддунайских валахов [32] [33].

Одну из версий теории наглядно представляет следующая карта [34]:

Предполагаемые пути миграции валашского населения по Bogdan Giuşcă, 2005

Миграционная теория

В соответствии с этой теорией после покорения Дакии Траяном коренное население было истреблено (Аврелианом после 271 н. э.) и, соответственно, не могло быть в период римской колонизации (106–271 н. э.) романизировано, а впоследствии стать основой для продолжающего существовать этноса. Бенедек Янчо критикует теорию континуитета дако-римлян, причем он утверждает, что она возникла при дворе этнического румына Маттиаша (Матея) Корвина в кругу гуманистов в окружении корвинского историка Бонфиния, который был этническим итальянцем [35]. Мнимая предвзятость теории континуитета аргументируется политической борьбой румын за получение равноправия и сводится к политическим аспектам этой теории [36]. Австрийский историк и романист Франц Иосиф Зульцер выступил с теорией [37] о том, что румыны в Семиградье, Валахии и Молдавии не являются коренным населением, а переселились сюда с Балканского полуострова. В защиту этой теории он приводит аргументы о смешанном характере румынского языка (включая сходство с албанским), свидетельства об истреблении коренного населения со стороны Аврелиана после 271 н. э., отсутствие исторических подтверждений дальнейшего существования этого населения вплоть до времени первых исторических известий о румынах в Семиградье, систематические атаки варварских племен на эту территорию в течение 700 лет и отсутствие значительных языковых следов контактов с ними или исторических упоминаний, свидетельствующих о контакте с ними и т.п. [38] [39] Миграционную теорию наиболее полно развил австрийский историк и географ Эдуард Роберт Рёслер [40]. Следует заметить, что упоминаемая теория возникла во время борьбы румын за защиту своих прав на Семиградье и ее политической целью было доказательство отсутствия исторических прав румын на эту территорию со стороны австрийских и венгерских элит.

Один из вариантов упоминаемой теории наглядно отражает следующая карта [41]:

Предполагаемые пути миграции валашского населения по Piotr Kłapyta, 2012

Латинистическая теория

Латинистическая теория предполагает, что валахи преимущественно являются потомками римских колонистов, лишь в незначительной степени смешавшихся с остатками дако-фракийского, позже германского и славянского населения, на язык и культуру которых наслоились дако-фракийские, византийско-греческие и южнославянские элементы и влияния. В пользу этой теории говорит тот факт, что румынский язык сохранил свой романский характер даже в условиях изоляции от других романских языков, а также то обстоятельство, что большая часть дако-фракийского населения была в начале II века уничтожена римлянами. О римском происхождении румын упоминал уже Лаурентиус Топпельтинус [42] и Димитрий Кантемир [43]. В чистом виде теорию развил Аугуст Требониу Лауриан, который свою румынскую историю [44] начинает от основания Рима в 753 г. до н.э., а румын считает прямыми преемниками римлян. Для „преемственности“ он поддерживал очищение румынского языка от нелатинских элементов. Указанная пуристическая теория, естественно, не подходит для объяснения характера валашских влияний в словацком пространстве, о чем свидетельствует и тот факт, что валашская лексика, воспринятая словацким языком (так называемые лексические карпатизмы), как правило, не имеет латинского происхождения.

Позиция авторов

После истребления даков на территории римской Дакии осталась так называемая Сводная Дакия, куда сбежали те даки, которые не подверглись истреблению [45]. Этнически дакуйские территории были шире, чем Римская Дакия, причем племена предполагаемой дакийской принадлежности включали например карпов [46] и костобоков [47]. Позже можно предположить их отступление под давлением языческих племен с гор северо-восточной (свободной) Дакии на территорию бывшей Римской Дакии или окончательное принятие образа жизни в горах. Правдеподобно, что расселение или влияние связанное с торговыми отношениями после истребления даков в 271 году способствовали сохранению предполагаемого дакийского субстрата в румынском языке. Авторы доклада склоняются к теории континуитета дако-римлян с учетом процесса влияния горных даков из свободной Дакии на потомков римских коллонистов после 271 года. В данном периоде возможны более интенсивные связи и смешивание потомков римлян с даками. Примечательно, что значительная часть румынских лексических единиц с предполагаемым дакийским происхождением [48] связана с жизнью в горах, пастушеством, номадским образом жизни и торговллей предметами первой необходимости. Кажется, что членение территории Дакии на северо-восточную (свободную) и юго-западную (римскую) части имеет особое значение для этногенеза валахов (румын).

Валашская колонизация

„Валашская колонизация“ — это термин, которым называют заселение земель Карпатской дуги, включая Словакию, которое проходило в XIII–XVII веках [49] [50] [51] на основе валашского права. Как известно, валахи располагали в Польше, Словакии и Моравии определенной автономией [52], пределы которой на разных территориях значительно отличались. Правовые нормы и обычаи, регулирующие права и обязанности валашского населения в Польше и Венгрии [53], традиционно принято обобщенно называть валашским правом („Ius valachicum“, „Ius valachorum“) [54] [55]. Валашские пастухи и крестьяне приглашались на пустующие земли с целью их заселения [56]. Их привилегии часто подтверждались тогдашними правителями, причем наиболее значимыми были привилегии, предоставленные в 1474 году оравским и липтовским валахам Маттиашем Корвином [57]. „Ius valachorum“ был по существу правом немецким („Ius teutonicum“), примененным к пастушескому образу жизни [58]. Толчком для валашской колонизации было стремление правителя и землевладельцев повысить доходы от своего имущества. При избытке лесов дерево не представляло для землевладельцев почти никакого источника доходов; зато валахи со стадами овец и коз были новым ресурсом, для развития которого с целью привлечения валахов землевладельцы отказывались от доходов иногда и на несколько лет [59]. К обычным привилегиям валашского права относилось освобождение от оброка на период от 3 до иногда и 24 лет и признание их самостоятельной юрисдикции во главе со священниками, воеводами, а также выведение их из-под действия государственных законов (exemptio). При следующей фазе валашской колонизации (пастушеско-земледельческой), когда среди указанных привилегий было и закрепление за ними передаваемых по наследству земель, при распределении площадей не забывали и о священниках и церкви. Валахи брали на себя обязанности также военного и охранного характера, платили верховной власти оброк в натуральной форме: двадцатую часть от овец, сыра, меха и т.п., как правило, платили и деньгами. Но валашский оброк был всегда ниже, чем оброк оседлых подданных, главным же преимуществом валахов было то, что на них не распространялась обязанность отрабатывать барщину [60]. Словацкий историк Петер Раткош пишет, что венгерское дворянство уже в 1465 году освободило поселенцев по валашскому праву от уплаты государственного налога (lucrum camerae-tributum), это установление было нарушено только во времена турецкой экспансии. Также и православное валашское население было освобождено от уплаты церковной десятины по постановлению сейма в конце XV века. Это было, главным образом, румынское, сербское, русинское и словацкое православное население. Подати среди них собирали миряне-наемники церковных сборщиков налога, причем это была не десятина от урожая, как у населения, подчинявшегося традиционному или эмфитевзическому праву, а лишь одна пятидесятая (2%-ный налог) от поголовья [61].

Валахи прибывали на территорию Словакии двумя потоками: южный поток направлялся из Украины через восточную Словакию в области центральной Словакии, в то время как северный поток шел с Украины через горы, образующие границу между Польшей и Словакией; оба потока в конце XV столетия достигли восточной Моравии [62]. Колонизация северной Словакии проходила в последней трети XIII века, в области Спиш валахи-русины начали селиться после 1270 года, в следующих столетиях их количество нарастало [63]. С конца XVI века в результате усиления крепостничества они постепенно теряли свои права [64]. У валахов, которые прибывали в Словакию с территории современной Украины, уже была смешанная украино-румынская или русино-румынская идентичность. Как пишет лингвист Рудольф Крайчович [65], в XIV–XV веках валахи были приглашены в Словакию с целью развития овцеводства и его отгонно-пастбищной формы. В наибольшей степени миграция в Словакию происходила во время правления Маттиаша Корвина (1458–1490) и Людовита II (1516–1526). Поселенцев приглашали, прежде всего, на малозаселенные территории, где на определенное время они получали важные привилегии; были освобождены от обязанностей подданных, не платили церковную десятину (не принадлежали к римско-католической конфессии) и не должны были отрабатывать барщину (работать в господском хозяйстве, на полях, которые обрабатывали подданные). При этом они были обязаны охранять дороги, границы, проходить воинскую службу, ловить разбойников и платить десятину с мяса и сыра. Валахи селились не только на территориях Шариша, Спиша, Оравы, Липтова, Кисуц и Турца, но и, например, в Гемере, Погронье, Поважье и Понитрье; при этом их колонизация коснулась и культурно повлияла на почти 70 % территории Словакии. Как указывает Крайчович [66], в словацкий язык от них перешла лексика, касающаяся овцеводства и отгонно-пастбищного животноводства, которая сохранилась в языке до наших дней. Многие из этих слов с точки зрения их распространенности выходят за границы словацкого языка и называются карпатизмами. К таким словам валашского происхождения относится слово „bača“ (главный пастух овец; хозяин на стойбище), „valach“, „fujara“ (поперечная флейта с тремя отверстиями), „žinčica“ (вареная сыворотка из овечьего молока), „bryndza“ (брынза) или „grúň“ (горный склон, годный для выпаса овец) [67].

Как указывает этнолог Ян Ботик, бóльшая часть элементов валашской пастушеской культуры имеет общекарпатский характер, при этом для многих из них можно определить более точное региональное (например, семиградское, восточнокарпатское, закарпатское) или этническое (например, румынское, украинское, гуральское; русинское; гуцульское, лемковское) происхождение [68]. Заселение Польши, Словакии и Моравии валахами (с восточного направления) закончилось в XVII веке, когда перестали действовать привилегии, вытекающие из валашского права и когда это изначально русино-румынское население слилось с местным населением и как его часть определялось уже только способом добычи средств к существованию и стилем жизни, а также определенной культурной спецификой; срубными постройками на хуторах, одеждой, музыкой, фольклором с пастушеской и разбойничьей тематикой и лексическими особенностями. Валашская колонизация повлияла на словаков, но особенно на русинов, гуралей [69] и моравских валахов [70], которых обычно обобщенно называют гуралями (в широком смысле). Как констатирует Ян Ботик, валашская колонизация важна для объяснения этногенеза русинов в Словакии [71][72] (ср. информацию выше). В XIII и XIV веках было не сложно найти пастухов или поселенцев, так как свободная и легкая валашская жизнь манила подневольный люд, о чем свидетельствуют частные запреты набирать крестьян и челядь с одного владения на другое среди валахов. Эти запреты не слишком соблюдались, прежде всего, потому что в XIV и XV веках ухудшалось социальное положение крестьян, которые в 1514 году были по закону о крепостном праве прикреплены к земле. Это вынуждало новых колонистов нанимать неприхотливых русинов [73]. Вследствие валашской колонизации на территории Словакии образовались русинские сообщества.

Другую группу гуралей представляют собой гурали в польско-словацком пограничье. В качестве средства коммуникации они используют гуральские наречия, которые возникли в результате переслоения польского и словацкого языков с лексическими карпатизмами [74]. К интересному заключению пришли польские антропологи, которые в 60-х годах XX века с помощью антропологических измерений черепов неуспешно пытались доказать польское происхождение гуралей на севере Спиша, населенные пункты которого были присоединены к Польше; сокрушительное большинство исследованных ими образцов обнаруживало динарские черты, типичные для жителей Балкан [75]. Подобным образом проведенное недавно генетическое и эволюционно-антропологическое исследование среди моравских валахов показало, что валахи в Моравии близки популяциям в Польше, Македонии и Румынии и что странами их происхождения были Польша, Словакия и, вероятно, Украина и Румыния [76].

Как видно из предшествующего текста, помимо возникновения самостоятельных этнических или субэтнических групп, валашские языковые и культурные импульсы воспринимал и, так сказать, адоптировал словацкий этнос. Среди типичных словацких духовных артефактов и предметов культурного наследия, которые неразрывно связаны с валашской колонизацией, мы находим разбойничьи песни, деревянные срубы и стойбища, валашку (традиционный топорик карпатских горцев), детвянский национальный костюм, фуяру, галушки с брынзой, оштьепок (копченый овечий сыр яйцевидной формы) и жинчицу. При этом оказывается, что элементы валашской духовной и материальной культуры относятся к самым красивым элементам словацкого народного искусства.

Заключение

Ядро культурной идентичности словаков формировалось путем постепенного наслоения разнородных элементов. В результате наслоения валашских культурных элементов на существующую словацкую культурно-этническую базу было сформировано многое из того, что мы считаем типичным в словацкой культуре. Соответственно позиции авторов (склоняющихся к теории континуитета дако-римлян с учетом процесса влияния горных Даков из свободной Дакии на потомков римских коллонистов после 271 года), происхождение этих элементов можно искать на территории Румынии. Валахи, мигрирующие на север и на запад из своей прародины постепенно теряли свою лингвоэтническую идентичность, оставив при этом неизгладимые следы (не только) в словацкой народной культуре.

Примечания

Статья будет опубликована также в сборнике Девин. Альманах Общества Людовита Штура. №2(2)/2016. Москва : МИК 2016

[1] ср. ŠAFAŘÍK, Pavel Josef: Slovanské starožitnosti. sv. 1. Praha : B. Tempský 1862, S. 269, 416

[2] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 3

[3] «Яко Божиею милостию съдрави есмъ, и суть въ ны въшьли учителе мнози, крьстияни из влахъ и из грькъ и из нѣмьць, учаще ны различь, а мы словѣни проста чадь и не имамъ, иже бы ны наставилъ на истину и разумъ съказалъ. То, добрѣи владыко, посъли такъ мужь, иже ны исправить вьсяку правьду»

[4] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014, S. 50

[5] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014. S. 50

[6] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 69

[7] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014. S. 51

[8] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014. S. 51

[9] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 70

[10] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 69 – 70

[11] Slovník slovenského jazyka. V. V – Ž. Red. Š. Peciar. 1. vyd. Bratislava: Vydavateľstvo SAV 1965. 848 s. http://slovnik.juls.savba.sk/?w=valach&s=exact&c=d425&d=sssj2&d=peciar&d=psken&d=noundb&ie=utf-8&oe=utf-8#

[12] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 69 – 70

[13] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 6, 7, 8

[14] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 4

[15] Vuk Karadžić, knjiga Srpski rječnik istumačen njemačkijem i latinskijem riječima, Beograd 1898. S. 70

[16] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 16

[17] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 6, 7, 8

[18] BIDERMANN, Hermann Ignaz: Die ungarischen Ruthenen, ihr Wohngebiet, ihr Erwerb und ihre Geschichte. II. Theil. erstes Heft. Innsbruck: Wagner, 1867. S. 84, pozn. 2

[19] KONEČNÝ, Stanislav: Rusíni v prelomoch dvoch tisícročí // PLIŠKOVÁ Anna (ed.): Rusínska kultúra a školstvo po roku 1989 (Zborník vedeckých a vedecko-populárnych príspevkov I.). Prešov: Prešovská univerzita v Prešove, Ústav rusínskeho jazyka a kultúry Prešov 2008. S. 9

[20] См. KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014. S. 51

[21] Romanian // Ethnologue. Languages of the World. URL: http://www.ethnologue.com/language/ron

[22] Parliamentary Assembly of the Council of Europe. Recommendation 1333 (1997) on the Aromanian culture and language

[23] Romanian, Megleno // Ethnologue. Languages of the World. URL: http://www.ethnologue.com/language/ruq

[24] Romanian, Istro // Ethnologue. Languages of the World. URL: http://www.ethnologue.com/language/ruo

[25] JIREČEK, Konstantin: Geschichte der Serben. Band 1: Bis 1371. Gotha: F. A. Perthes 1911, 482 s.

[26] ŠTIKA, Jaroslav: Valaši a Valašsko: o původu Valachů, valašské kolonizaci, vzniku a historii moravského Valašska a také o karpatských salaších. Rožnov pod Radhoštěm: Valašské muzeum v přírodě 2007. S. 23

[27] ŠTIKA, Jaroslav: Valaši a Valašsko: o původu Valachů, valašské kolonizaci, vzniku a historii moravského Valašska a také o karpatských salaších. Rožnov pod Radhoštěm: Valašské muzeum v přírodě 2007. S. s. 27

[28] ŠTIKA, Jaroslav: Valaši a Valašsko: o původu Valachů, valašské kolonizaci, vzniku a historii moravského Valašska a také o karpatských salaších. Rožnov pod Radhoštěm: Valašské muzeum v přírodě 2007. S. 21

[29] См. напр. UNGUREANU, Dan: Common Lexic in Romanian and Albanian. Substrate and Loanwords. URL: https://www.academia.edu/5766282/Common_Lexic_in_Romanian_and_Albanian._Substrate_and_Loanwords

[30] PALIGA, Sorin: Pre-Slavic and Pre-Romance Place-Names in Southeast Europe // Proceedings of the 8th International Congress of Thracology. Vol. 1. Sofia: Bulgarian Institute of Thracology – Europa Antiqua Foundation – Bulgarian Academy of Sciences 2002, pp. 219 – 229

[31] ȘINCAI, Gheorghe, MICU, Samuil: Elementa linguae daco-romanae sive valachicae. Wien: Kurzböck, Josef Lorenz 1780, 94 pp.

[32] THUNMANN, Hans Erik: Über die Geschichte und Sprache der Albaner und Wlachen. Leipzig: S. L. Crusius 1774

[33] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 14

[34] Hypotetické trasy migrácie valašského obyvateľstva vypracoval Bogdan Giuşcă, 2005

[35] JANCSÓ, Benedek: A román nemzetiségi torekvések torténete és jelenlegi állapota. I. Budapest: Lampel Róbert 1894 . S. 59

[36] См. напр. KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S.13

[37] SULZER, Franz Josef: Geschichte des transalpinischen Daciens, das ist: der Walachey, Moldau und Bessarabiens, im Zusammenhange der Geschichte des übrigen Daciens als ein Versuch einer allgemeinen dacischen Geschichte. I – III. Wien: Gräffe 1781

[38] SULZER, Josef Sulzer: Geschichte des transalpinischen Daciens, das ist: der Walachey, Moldau und Bessarabiens, im Zusammenhange der Geschichte des übrigen Daciens als ein Versuch einer allgemeinen dacischen Geschichte. II. Band. Wien: Gräffe 1781, P. 11

[39] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 15

[40] ROESLER, Eduard Robert: Romänische Studien. Untersuchungen zur älteren Geschichte Rumäniens. Leipzig: Duncker & Humblot 1871, 363 p.

[41] KŁAPYTA, Piotr: Wołosi – nomadzi Bałkanów i ich rola w kolonizacji łuku Karpat // Prozumienie Karpackie, 05 sierpnia 2012. URL: http://www.porozumieniekarpackie.pl/195,a,wolosi-nomadzi-balkanow-i-ich-rola-w-kolonizacji-luku-karpat.htm

[42] TOPPELTINUS, Laurentius: Origines, et occasus Transsylvanorum.. Lugdunum: Horatius Boissat et Georgius Remeus 1667. 262 pp.

[43] CANTEMIR, Dimitrie: Descriptio antiqui et hodierni status Moldaviae. manuscript, 1714 – 1716

[44] LAURIAN, August Treboniu: Istoria Romaniloru de A. Treb. Laurianu. Iași: Būcūtūl Roman 1853

[45] BICHIR, Gheorghe: History and Archaeology of the Carpi from the 2nd to the 4th centuries AD. Oxford: BAR Series IS 16 1976, P. 172

[46] так например БРАУН, Фёдор Александрович: Разыскания в области гото-славянских отношений. Готы и их соседи до V века. Первый период: готы на Висле. Санкт-Петербург: Типография Императорской академии наук 1899, C. 175 – 176

[47] BIRLEY, Anthony Richard: Marcus Aurelius: A Biography. London: Routledge 2000, P. 165.

[48] UNGUREANU, Dan: Common Lexic in Romanian and Albanian. Substrate and Loanwords. URL: https://www.academia.edu/5766282/Common_Lexic_in_Romanian_and_Albanian._Substrate_and_Loanwords

[49] MATULA, Vladimír, VOZÁR, Jozef et al.: Dejiny Slovenska II : 1526-1848. 1. vyd. Bratislava: Veda 1987. S. 80

[50] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014, S. 51

[51] ŽEŇUCH, Peter, VASIĽ, Cyril. Cyrillic Manuscripts from East Slovakia. Slovak Greek Catholics: Defining Factors and Historical Milieu. Cyrilské rukopisy z východného Slovenska. Slovenskí gréckokatolíci, vzťahy a súvislosti. Monumenta byzantino-slavica et latina Slovaciae I. Roma-Bratislava-Košice: Pontificio Istituto Orientale 2003. S. 247

[52] PASCU, Stefan: A History of Transylvania. Detroit: Wayne State Univ Press 1983. P. 57

[53] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 2

[54] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 1

[55] SACHELARIE, Ovid, STOICESCU, Nicolae (coord.): Instituţii feudale din ţările române. Dicţionar. Bucureşti: Editura Academiei Republicii Socialiste România 1988

[56] KADLEC, Karel: Valaši a valašské právo v zemích slovanských a uherských. Praha: Česká akademie císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění 1916, S. 2

[57] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014, S. 51 – 51

[58] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 46 – 47

[59] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 46 – 47

[60] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 45

[61] RATKOŠ, Peter: Osídlenie a hospodársky vývoj Horehronia do začiatku 18. storočia. // SlNár 13, 1965. S. 139

[62] ŠTIKA, Jaroslav: Valaši a Valašsko: o původu Valachů, valašské kolonizaci, vzniku a historii moravského Valašska a také o karpatských salaších. Rožnov pod Radhoštěm: Valašské muzeum v přírodě 2007. S. 28 – 29

[63] ŽEŇUCH, Peter, VASIĽ, Cyril. Cyrillic Manuscripts from East Slovakia. Slovak Greek Catholics: Defining Factors and Historical Milieu. Cyrilské rukopisy z východného Slovenska. Slovenskí gréckokatolíci, vzťahy a súvislosti. Monumenta byzantino-slavica et latina Slovaciae I. Roma-Bratislava-Košice: Pontificio Istituto Orientale 2003. S. 247

[64] KEČKA, Roman: Kresťanstvo byzantsko-slovanského obradu na Slovensku v 9. – 17. storočí // Medzi Východom a Západom : multikultúrne procesy, migrácia a náboženstvo v strednej Európe. Bratislava: Chronos 2014, S. 51

[65] KRAJČOVIČ, Rudolf: Vývin slovenského jazyka a dialektológia. Bratislava: Slovenské pedagogické nakladateľstvo 1988. S. 171

[66] KRAJČOVIČ, Rudolf: Vývin slovenského jazyka a dialektológia. Bratislava: Slovenské pedagogické nakladateľstvo 1988. S. 171

[67] KRAJČOVIČ, Rudolf: Vývin slovenského jazyka a dialektológia. Bratislava: Slovenské pedagogické nakladateľstvo 1988. S. 171

[68] BOTÍK, Ján: Multietnické Slovensko a jeho kultúrna mnohotvárnosť / Studia Academica Slovaca: prednášky XLIV. letnej školy slovenského jazyka a kultúry. Bratislava: Univerzita Komenského 2008, S. 212

[69] См. напр. PODOLÁK, Ján: Tradičné ovčiarstvo na Slovensku. Bratislava: Veda 1982, 227 s.

[70] См. напр. ŠTIKA, Jaroslav: Valaši a Valašsko: o původu Valachů, valašské kolonizaci, vzniku a historii moravského Valašska a také o karpatských salaších. Rožnov pod Radhoštěm: Valašské muzeum v přírodě 2007. 237 s.

[71] BOTÍK, Ján: Multietnické Slovensko a jeho kultúrna mnohotvárnosť // Studia Academica Slovaca: prednášky XLIV. letnej školy slovenského jazyka a kultúry. Bratislava: Univerzita Komenského 2008, S. 201

[72] KONEČNÝ, Stanislav. Historické kontexty formovania a vývoja rusínskeho etnika v Karpatoch. In Rusíni na Slovensku : súčasné postavenie a historické kontexty vývinu. Editor Alexander Duleba. Prešov: Združenie inteligencie Rusínov Slovenska 2012, S. 34 – 42

[73] HALAGA, Ondrej Richard: Slovanské osídlenie Potisia a východoslovenskí gréckokatolíci. Košice: Východoslovenský kultúrny spolok Svojina 1947. S. 68 – 69

[74] для более подробной информации см. напр. DUDÁŠOVÁ-KRIŠŠÁKOVÁ, Júlia: Goralské nárečia (Poznámky na okraj hesla v Encyklopédii jazykovedy) // Slovenská reč, 60, 1995, № 2, S. 92 и сл.

[75] MAREK, Miloš: Národnosti Uhorska. Vysokoškolský učebný text. Trnava: Filozofická fakulta Trnavskej univerzity 2011. S. 401

[76] EHLER, Edvard: Y chromosomální polymorfismy v české populaci se zaměřením na moravské Valašsko: evolučně antropologická studie. Disertační práce. Katedra antropologie a genetiky člověka, Přírodovědecká fakulta Univerzity Karlovy v Praze 2010. S. 3